Испанский гамбит - Страница 55

Джулиан первым бросился в образовавшуюся брешь. Ладно, пусть это будет очко в его пользу. Для шпиона ли первая пуля и первый удар штыка? Флорри уже несся следом, слыша, как поет ветер в его ушах. Боковым зрением он видел, как рядом с ним бежали другие, оступаясь и скользя по грязной земле. Небывалое воодушевление охватило их: гремела и звенела внутри каждого странная опера; абстрактная и мощная музыка, и пение, и хоры. Совершилось невозможное: они сделали это! Волнение струилось по жилам, и надежда расцветала невиданным цветком, и…

Первый выстрел прозвучал совсем рядом. На горизонте вспыхнуло пламя, и одновременно раздался громкий удар. Кажется, кто-то закричал, перекрывая шум выстрелов. И тут же обрушилось мгновение полной тишины, словно ни один из противников не мог поверить в то, что случилось. Через долю секунды уже гремели сотни выстрелов, сквозь завесу дождя неслись мигающие свистящие звезды.

Флорри был поражен холодной красотой пулеметного огня. Его словно закружило в плотной туче налетевшей невесть откуда мошкары, и он не мог понять, что происходит. Пули вонзались в камни у его ног, выбивая снопы пыли и осколков.

Билли Моури, оказавшийся прямо впереди него, вдруг резко выпрямился и швырнул бомбу. Она сдетонировала где-то позади парапета, там вспыхнуло, и чей-то крик утонул в грохоте взрыва. Но стрельба по их отряду не прекращалась.

– Бросай бомбы, ребята, – крикнул Билли, уже возившийся со следующей. – Бросайте же эти хреновы бомбы!

Тут Флорри вспомнил о сокровище, которое сжимал в руке, и стал вырывать вторую чеку, совершенно уверенный в том, что именно в этот момент пуля найдет его и вышибет мозги. Чека не поддавалась, хоть он выкручивал ее изо всех сил. Но тут, глянув вниз, он увидел, что поворачивает ее не в ту сторону! Быстро поправившись, он одним сильным рывком выдернул чеку, швырнул бомбу далеко вперед, и она мгновенно исчезла в темноте. Флорри упал на землю, и вдруг ему показалось, что плавное вращение планеты нарушилось. Взрыв загремел за взрывом. Пять или четыре, нет, целых шесть… Он перестал считать.

– Еще бросок, ребята! – снова раздался крик Билли.

Флорри швырнул вторую бомбу. Пули свистели совсем рядом, он бросился ничком на землю, ощутил на губах песок и мелкие камешки, и вдруг мощный взрыв прогремел чуть ли не над головой. У фашистов тоже есть эти штуки, оказывается! Пламя было оранжевым и страшно жарким, и Флорри вдруг осыпало дождем сотен колючих ударов. Эхо разрыва неохотно умерло вдалеке. Сквозь звон в ушах Флорри услышал стоны и мольбы. Инстинкт подсказал ему, что он не ранен. Схватив винтовку и уперев ее в плечо, Флорри выстрелил. Отдача болью отозвалась в костях, он быстро передернул затвор, выбросил гильзу и выстрелил еще раз.

Краем глаза он увидел, что Билли Моури, который вел ровный огонь по позициям фашистов из своего люгера, вдруг зашатался и стал падать навзничь, хватаясь за колено.

Флорри даже затошнило от страха. Без Билли они пропадут.

– Проклятье! – прорычал Моури. Падая, он оказался рядом с Флорри. – Я, кажется, отбомбился, дьявол его возьми, совсем! – Он глянул на Флорри. – Беги же, дурак. Тут ты пропадешь в две секунды, если останешься.

Флорри подхватил винтовку и вместе со всеми стал карабкаться вверх по склону, пользуясь блаженной передышкой – обстрел временно стих.

Перед глазами очутились какие-то мешки с песком. Они служили парапетом перед окопами, и, добравшись до них, Флорри тяжело свалился в окоп фашистов, готовый тут же вскочить и воткнуть штык в чьи-нибудь кишки, желательно, конечно, итальянского или мавританского полковника или палача-фалангиста. Его переполняла ярость убийства и разрушения, в то же время он чувствовал страх. Но окоп оказался пуст. Флорри поглядел вправо и влево и увидел лишь своих товарищей, падавших на землю, подобно парашютистам, охваченных той же жаждой схватки и также разочарованных.

Подальше влево в стенке траншеи виднелся просвет. Он быстро пополз туда и обнаружил коммуникационный ход – мелкая канава в грязной земле, передвигаться можно только ползком, – обеспечивавший сообщение между рядами окопов. Он тут же пополз вперед, стремясь проникнуть глубже к позициям фашистов, когда выстрел, сверкнувший в темноте, взметнул фонтанчик грязи и пуля с глухим стуком ударилась в стену рядом с ним. Флорри выстрелил в направлении звука, сорвал бомбу с пояса, выдернул обе чеки и швырнул ее туда же, в следующее мгновение упав на спину. Раздавшийся через доли секунды взрыв был таким ослепительно ярким, что у него потемнело в глазах и заложило уши от грохота. Он сел, чуть оглушенный, не зная, что делать дальше, как вдруг почувствовал чье-то прикосновение к плечу.

– Кто там?

– Тише, тише, не дергайся так. Надо оставаться здесь. Они скоро вернутся.

Это был Джулиан. Его рука беспомощно висела вдоль тела.

– Ты ранен?

– Ничего страшного. Осколок шрапнели или что-то такое, царапина у локтя. Умнице Джулиану не играть теперь на скрипочке. Мои поздравления по случаю того, что удалось не погибнуть.

– Как ужасно было, правда?

– Я здорово перетрусил. Даже боюсь посмотреть на свои штаны. Вдруг они окажутся мокрыми, а джентльмен не должен позориться перед прислугой.

– Не сомневаюсь, что твои штаны сухие, как песок в Сахаре.

– Между прочим, мы, кажется, победили. У нас убили одного только Джонса. Пуля попала ему в голову, и он умер как… э, как… ну, в общем, как будто пуля попала ему в голову. Нескольких тяжело ранило, среди них наш возлюбленный Билли Моури, ему прострелили ногу. Но он, конечно, держится, он же у нас несгибаемый. Наверное, в детстве матушка, держа за пятку, опустила его в горшок с социалистическим повидлом, чтоб он стал недосягаемым для капиталистических пуль.